В ту ночь, когда Рони должна была появиться на свет, грохотал гром. Да, гроза так разошлась в ту ночь над горами, что вся нечисть, обитавшая в разбойничьем лесу, забилась со страху в норки да ямки, в пещеры да щели, и только злющие друды, для которых гроза была слаще меда, с визгом и воплями носились над разбойничьим замком, стоящим на разбойничьей горе. А Ловиса готовилась родить ребенка, крики друд ей мешали, и она сказала мужу своему Маттису:
- Прогони-ка этих злющих друд, из-за них я не слышу, что пою.
Дело в том, что, ожидая малютку, Ловиса пела. Она думала, что и ей будет легче, и у ребеночка нрав будет повеселей, если он родится под ее пение.
Маттис тут же схватил лук и пустил несколько стрел из бойницы.
- Прочь отсюда! - закричал он. - Мы ждем ребенка! Понятно вам, гнусные рожи!
- Хохо-хо! - завопили в ответ друды. - Они ждут ребенка! Этой ночью!.. Хо-хохо! Грозовой ребенок!.. Вот урод-то будет! Хо-хохо! Как гриб-поганка!
Тогда Маттис снова стрельнул в самую гущу дикой стаи, но друды лишь злобно расхохотались и, улетая, с громким воем пронеслись над верхушками деревьев.
Пока Ловиса пела, рожая ребенка, а Маттис отгонял мерзких тварей от замка, его разбойники, все двенадцать, сидели в замке у огня и пили, и ели, и галдели, как полоумные, не хуже этих злющих друд. А что же было им делать, ведь они ждали, когда наконец разрешится Ловиса там, наверху, в башне. Потому что за всю их разбойничью жизнь еще ни разу не рождался ребенок в разбойничьем замке. Но больше всех ждал появления младенца Лысый Пер.- Ну когда же наконец появится этот маленький разбойник? - восклицал он. - Я уже стар и немощен, моя разбойничья жизнь подходит к концу. А как бы я хотел увидеть нашего нового атамана, перед тем как сыграю в ящик!
Не успел Лысый Пер это сказать, как распахнулись двери и в зал влетел обезумевший от радости Маттис. Он скакал, стуча каблуками по каменному полу, и орал во весь голос:
- У меня ребенок!.. Эй, слышите все, у меня родился ребенок!..
- Мальчишка или девчонка? - спросил из своего угла Лысый Пер.
- Счастье мое!.. Радость моя!.. - вопил Маттис. - Вот она!.. Дочь разбойника!
И Ловиса, переступив через высокий порог, вошла в зал с малюткой на руках. Разбойники разом замолкли.
- Эй, вы, пивом, что ли, захлебнулись? - заорал на них Маттис.
Он взял девочку из рук Ловисы и подошел с нею к каждому из двенадцати разбойников.
- Вот любуйтесь, если хотите, самым прекрасным ребенком, который когда-либо рождался в разбойничьих замках!.. - Дочь лежала на огромной ладони отца и глядела на него, не мигая. - Личико такое смышленое, будто она уже кое-что понимает.
- А как ее назвали? - снова спросил Лысый Пер.
- Рони, - ответила Ловиса. - Я это уже давно решила.
- А если бы родился мальчик? - полюбопытствовал он.
Ловиса смерила Лысого Пера спокойным и строгим взглядом.
- Раз я решила, что моего ребенка будут звать Рони, то у меня могла родиться только Рони. Потом она повернулась к Маттису.- Взять ее у тебя?
Но Маттис еще не хотел расставаться с дочкой. Он стоял и с изумлением разглядывал ясные глазки, крохотный ротик, темные волосики, беспомощные ручки Рони и обмирал от любви к ней.
- Детонька моя, - сказал он. - Отныне мое разбойничье сердце в твоих маленьких ручонках. Не знаю почему, но это так.
- А ну-ка, дай мне ее немножко подержать, - попросил Лысый Пер.
И Маттис с осторожностью положил ему на руки Рони, словно золотое яичко.
- Вот он, новый атаман, о котором ты так долго мечтал. Только не урони ее, не то пробьет твой последний час. Но Лысый Пер лишь улыбнулся своим беззубым ртом.
- Да она же как перышко, - сказал он, слегка подбрасывая малютку на руках.
Маттис разозлился и выхватил у него Рони.
- А что ты ожидал увидеть, старый осел? Уж не толстого ли атамана с отвисшим брюхом и окладистой бородой? Хе-хе, так, что ли?
И тогда все разбойники смекнули, что про этого ребенка и слова дурного сказать нельзя, если не хочешь рассориться с атаманом. А с Маттисом шутки плохи. Поэтому они тут же принялись расхваливать и славить новорожденную. И за ее здоровье осушили не одну кружку пива, что Маттису явно пришлось по душе.
